«Мама…
Что мне сказать ей? Как она переживет все это». Первая мысль, когда в октябре
2005 пограничник Александр Стрыгин пришел в себя после подрыва на противопехотной
мине, была, как бы не огорчить, мать –
Тамару Александровну.
Непостижима
ты душа, русского солдата. В середине осени 2005-го, Саша чудом остался жить. Он лежит с
оторванной взрывом ногой в палате ростовского госпиталя. Здесь ждет отправки в
Москву еще восемь таких же, как он искалеченных войной двадцатилетних пацанов. С трудом, волнуясь до
дрожи в руках, Александр берет предложенный товарищем по тяжелому ранению
мобильник, набирает номер и произносит: «Мама,
я в госпитале, мне оторвало ногу». То, отчего-то, при этом весьма удивлен
материнскому спокойствию в словах: «Слава Богу, сынок, ты, жив».
Сын и
мать еще долго разговаривали. Тамара Александровна ни малейшим звуком не выдала
того плача души, что буквально разрывала сердце. Ведь готовилась принять самые
худшие известия. Только нельзя сейчас плакать. Для сына как воздух необходима
материнская поддержка. Ведь кому как не ее, медработнику со стажем, знать –
сыновни испытания на крепость духа и терпение только начинаются.
Современная
связь удобное изобретение человечества.
И в 2004 и 2005 годах, когда Саша служил в Чечне, сотовый телефон был
почти у каждого солдата. Он, младший из пяти братьев, звонил едва не каждый
день. Приблизительно через год после прихода Аргунский погранотряд, пулеметчик
Стрыгин заключил контракт. Денежное
довольствие с учетом боевых и надбавок составляло приличную сумму. Так
что экономить на
звонках домой даже не приходило в голову.
А здесь
вдруг как отрезало, как кануло в пропасть, ни звонка, ни сообщения от сына.
Друзьям, товарищам – молодым и неискушенным в жизненных перипетиях ребятам не хватило смелости сказать матери о Сашином
ранении. Они не растерялись, увидев обезноженного друга, который только-только
о чем-то с ними разговаривал, вкололи антидот – противошоковое средство,
перетянули хлещущий кровью обрубок, в считанные минуты доставили до вертолета. Но не смогли сказать матери, что сын, плоть от
плоти, родная кровиночка, уже никогда не пройдет в жизни на обеих ногах, ею
данных при рождении. А о чем думать ей,
матери, бессонными ночами, в бездне неизвестности. Звонок из Ростова снял
невероятную тяжесть безвестности, коя страшней смерти, с материнского сердца.
В Чечню
Александр попал вскоре после призыва в погранвойска. «откосить» как-то не было
и в мыслях. Отец, Владимир Иванович, четверо старших братьев честно отдали свой
долг Отечеству. А на вопросы – как там, в армии, отвечали просто, заочно о ней
не узнаешь и службу на словах не понять и не объяснить. Сам как придет срок и
разберешься, что к чему, без подсказок.
Ему, природному жителю астраханских степей, был непривычен вид гор в
Геленджике, где располагается учебный отряд стражей границ. Еще на два года
горные леса и ущелья северокавказской республики, где жители сызмала привычны к
видам войны, станут местом выполнения его воинского долга.
Саша,
крепкий парень не понаслышке знакомый с детства с физическим трудом, был
зачислен на штат пулеметчика моторизованной мобильной группы пограничного отряда.
Первый раз, как облачился во все снаряжение, с родным «пэка», в бронежилете и с
полным боекомплектом, то едва не упал,
сделав лишь пару шагов. Ребята постарше сразу ввели в курс дела. В горах
ты, земеля, много не навоюешь с таким весом. Туда, в «зеленку», брать надо
только самое необходимое. А потоптать по тем лесам и ущельям не одну сотню километров в густых, как
джунгли, зарослях, за два года пришлось немало. Александр, терпеливый русский
солдат, не задавал вопросов, куда и
зачем ему выходить на бесчисленные задания. Командир отдавал приказ, надо –
прикрывали колонны, надо - уходили в дозоры, надо – защищали офицеров с особой спецификой
даже для пограничников службы при контактах с местными жителями.
Где-то
в этих местах осенью 1999-го входили в немирную Ичкерию гвардейцы псковской
воздушно-десантной дивизии. Здесь, невдалеке обрела вечную славу и бессмертие 6
рота. В том, что гибель ребят из того первого десанта на переломе тысячелетий была
не напрасной, сам Александр убеждался, общаясь с местными жителями. Многие,
очень многие простые чеченцы не за страх, а по глубокому убеждению сотрудничали
с пограничниками, искренне считая – настоящее зло для их родной земли идет от
бесноватых «воинов ислама». До открытых
боевых столкновений дело доходило лишь считанные разы. Минная война, ее вернее
эхо, стоило же жизни и здоровья многим гражданским людям и «зеленым
фуражкам».
В
госпитале, в Голицыне, у Александра произойдет
встреча с курсантом-пятикурсником института пограничных войск. Тот,
оказывается, хорошо знал тот участок границы, где служил Саша. Лет пять до
этого без пяти минут лейтенант корпуса стражей границ сам «тянул лямку» на тех
горах. Тот откровенно и поведал, тогда минные поля выставляли на горных тропах
все, кому не лень: мотострелки, десантники, внутренние войска, пограничники,
само собой разумеется и «духи». Карт
минных заграждений, понятное дело, не осталось и в помине. Оттого
«потаенная смерть» вдвойне опасна. Вполне возможно, что Александр, нарвался на
своими же, русскими, поставленную мину.
Но искать на войне виновных – бессмысленное дело.
В
госпитале, поразило отношение врачей и медсестер. «Белые халаты» были к раненым
вежливы, сострадательны, внимательны, предупредительны, лечили на совесть. Но
ни словом, ни взглядом не проявляли даже намека на слезливую жалость – мол,
какие вы бедные, убогие, несчастные. Они как бы давали понять, что бы не
произошло, вы все молоды и жизнь ваша только начинается. Начальник
хирургического отделения на первом же осмотре
скажет Стрыгину: «Если захочешь,
продолжишь служить в пограничных войсках, возможно даже офицером, как выучишься.
К нестроевой службе ты будешь вполне пригоден».
Терпи и
лечись, словом, «зеленая фуражка».
Александр
и терпел. Потом, как пошел на поправку, ему назначили военно-врачебную
комиссию. Лечащий врач говоря ему насчет
дальнейшей службы, не был голословен.
Документы оказались им составлены очень грамотно, с правом Сашиного выбора. Словом, после выписки он снова отправился в
Чечню, в родной погранотряд. В первый же день начальник пограничного отряда
внимательно с ним побеседовал, предупредил – запрос с просьбой перевести
младшего сержанта Стрыгина в родную
ему Астраханскую область уже направлен в соответствующие инстанции. Потом,
вручил ему Орден Мужества.
Новая
жизнь и службы оказались не в пример спокойней и размеренней прежней,
«чеченской». 22-летнему ветерану-орденоносцу определили дежурные
технические средства пограничного
контроля и связи на
Контрольно-пропускном пункте «Астрахань». Работы
хватает, через динамично развивающийся регион поток грузов на экспорт и импорт
возрастает с каждым годом. Мать, как
решили на семейном совете, уговорили выйти на пенсию и больше не работать.
Пятеро сыновей могут вполне помочь пусть и нестарым еще родителям. Планов на
жизнь у Александра, точно, громадье. Он
мечтает поступить в институт, а со временем, как получит вузовский диплом, и
надеть офицерские погоны. А пока,
недавно ему присвоили звание прапорщика.
Дай
Бог, ему удачи. А лет через десять, если доведется встретиться, хотел бы написать,
как сложится у моего тезки жизнь и служба. Но в любом случае, ни у кого уже не
повернется язык назвать его представителем «потерянного поколения». Ведь как Хранитель
Земли Русской, человек с твердым внутренним стержнем, волей к жизни он, вне
всякого сомнения, состоялся.
